Кира Муратова о войне, Одессе и антивоенном кино

Три года назад вышел ее последний фильм Вечное возвращение .

Последний в прямом смысле слова - Муратова объявила, что больше снимать не будет .

Кира Георгиевна, как вам живется без кино?

Плохо. Но нельзя сказать, что жизнь без кино это со мной впервые.

В советское время были довольно долгие периоды, когда я не снимала совсем. Меня увольняли со студии и прочие гадости делали. Я к этому с ужасом, но привыкла.

После того как меня дисквалифицировали на Одесской киностудии , я сняла на Ленфильме картину Познавая белый свет , но ее постигла та же участь, все заканчивалось теми же поправками, той же борьбой за каждый кусочек. В результате фильм фактически клали на полку. Или делали вид, что выпускают каким-то несуществующим тиражом . А главное не давали снимать .

Так что ощущение без кино мне знакомо. Я знала, что будет плохо, но все на свете кончается.

Человеку свойственно болеть, стареть, умирать Никуда не денешься. А профессия режиссера очень тяжелая физически. И у меня больше нет сил на это.

Кино закончилось, но репутация ваша по-прежнему высока. Кого ни спросишь из критиков о Муратовой, ответ один: Она великая, она гений .

Это все-таки в основном у российских критиков. И я знаю почему.

Потому что я живу не в России.

Когда режиссер не путается в ногах, а живет далеко, его фигура подергивается романтической дымкой и кажется, что где-то в Одессе есть такая хорошая Муратова.

Мне в жизни слава никогда не помогала, хотя приятно. По мелочам да, случалось - какая-нибудь продавщица будет с тобой любезна, иногда на улицах узнают, здороваются. Но я всегда вела замкнутый образ жизни, почти аутичный, несмотря на профессию.

Не люблю толкотню, тусовку не перевариваю. И одесситы меня не так часто видят. Говорят:

Ой, вы к нам приехали!

А я здесь живу.

Да что вы!

Почти все ваши фильмы сняты в Одессе. Вы прожили здесь больше полувека. Одесса сильно повлияла на вас, на ваше кино?

Я приехала сюда после ВГИКа по распределению, так это называлось. И стала Одессу анализировать, рассматривать.

Я не принадлежу к воспевателям Одессы, я просто старалась ее показать как можно подробней, как можно более похоже.

Все любят свои города, но у одесситов это свойство настолько чрезмерно, настолько преувеличенно, что вызывает раздражение.

Они все время говорят, что Одесса красавица, что таких городов вообще нет на свете и все знаменитые талантливые люди родом из Одессы.

Сразу возникает вопрос: а почему же они все уезжают, если Одесса такая замечательная?

Помню, мы как-то поехали в Узбекистан, снимали в кишлаке, группа была в основном одесская. И они все время говорили: фу, как здесь грязно, как же грязно!

А там беспрерывно подметают, отхожие места находятся бог знает где далеко, ничем не пахнет и вообще очень чисто по сравнению с одесскими подъездами.

Одесса грязный город, замусоренный, неухоженный. И безвкусный, я бы сказала.

Здесь любят юмор и музыку, а кино совершенно не понимают.

Но знаменитостей они обожают.

Встретят тебя на улице:

Вы наш режиссер! Мы так вас любим!

Вы хоть один фильм мой смотрели?

Нет .

Я им нравлюсь как что-то, что прославляет их город, и все. Меня это бесит.

Но вы же все-таки любите Одессу?! Или нет?

Как больной любит свою болезнь, а узник свою тюрьму.

Когда я возвращалась из Ленинграда, где снимала фильм, я ехала в такси и думала:

Одессочка, родненькая, грязненькая! Вот так я ее люблю.

Год назад здесь пролилась кровь. Это как-то изменило жизнь города?

Нет, не замечаю, чтобы Одесса изменилась.

Все напугались и немного притихли, присмирели. Но не стали воинственнее, просто поняли, что может плохо закончиться.

Мне трудно говорить об этом. Я настолько глубокий пацифист, что все события последние меня очень ранят. Мне отвратительно, когда убивают.

Даже война за свою территорию это все равно ведь убийство.

Мне очень нравился Майдан. Там было такое идеалистическое состояние огромных масс людей, главное в нем было прекрасным, потому что мирным и, я бы сказала, идеалистически поэтическим.

А потом, как бывает со всякой революцией, обязательно начинаются гильотины или что-нибудь в таком роде. И все сразу становится обычным, человеческим. В данном случае войной.

В юриспруденции есть два вида убийства: преднамеренное и в состоянии аффекта. Так вот, война это преднамеренное убийство.

У вас никогда не было мысли снять антивоенный фильм?

Мне кажется, это так просто, так понятно не убий . Что тут еще снимать?

И я не верю, что это повлияет на что-то. Искусство вообще мало влияет . Немножко, иногда, где-то, чуть-чуть.

А не так, что снимешь антивоенный фильм, и сразу же война прекратится.

На Украине сейчас непрерывно показывают военную хронику.

Разве из нее непонятно?

Ну, можно какие-то размышления на тему войны снимать, почему нет. Но мне это, наверное, не дано.

Я вообще не хочу снимать, а вы говорите, чтоб я сняла антивоенный фильм.

Из кино, которое сейчас появляется, вам что-то кажется близким? Есть такое чувство: если бы я снимала, то сняла бы так?

Из последнего, что видела, мне очень понравился фильм Слабошпицкого Племя . Всем советую посмотреть.

Лозница нравится, все его документальные фильмы.

Я всегда любила Сокурова, Овчарова, которого как-то забыли сейчас, мне кажется.

Я всеядна, нет такого, чтобы я что-то не принимала, меня можно захватить чем угодно.

Это ведь эмоциональное дело. Смотришь на экране парад. Вот идут в ногу и поют вместе. Возникает ритм. И у тебя, независимо ни от чего, к горлу подкатывает ком.

Думаешь : что такое?

Оказывается, это захватывает. Я многое ценю из чужого, но самой мне так не хочется.

Зачем?

Ведь все уже сделано. Это как с литературой. Чем лучше книга, тем меньше мне по ней хочется что-то снять. Она этого просто не требует.

Мне нужно наоборот, чтобы там были какие-то изъяны, незаконченность, чтобы я это доделала, изменила.

Интересно, какое кино сняла бы Муратова здесь и сейчас на Украине летом 2015-го. Ведь фильмы не берутся ниоткуда. Это всегда слепок с места и времени.

Не всегда. Если говорить обо мне, о моем кино, то я люблю, чтобы было конкретное и одновременно обобщенное. Вечное, но в конкретных одежках. И чтобы что-то было над этим, какое-то парение вечное. Когда удается это объединить, сочетать, тогда я собой довольна.

Про Астенический синдром говорили, что это диагноз своему времени, а я считаю, что это диагноз человечеству, всему и всегда. Просто на тот момент он выглядел так.

Посмотрите фильм Ханеке Любовь . Это про сейчас? Нет, про всегда.

Я не понимаю, что такое сейчас.

Наверно, дело в том, что я не верю в прогресс, вообще.

Какая разница пунические войны или сейчас?

Какая разница Нерон или сейчас?

Да никакой.

Есть люди, которые в прогресс верят, они мне симпатичны. Мне кажется, Лозница именно такой человек, он в это верит. И он еще к тому же очень талантлив.

Но говорить, что сейчас нужно именно это, а потом будет нужно то что за чепуха!

Это к тому же разговору, что как это Германия, где Бетховен и Гете, как она могла

А вот так!

Потому что люди одинаковы всегда и везде. И в плохом и в хорошем. В главном .

Меняются только внешние вещи.

Раньше нельзя было целоваться на улице, а сейчас можно.

Раньше пытки были более изощренные, а сейчас менее.

Но всегда целовались и всегда пытали, всегда.

Я знаю, что вас за вашу пацифистскую позицию многие упрекают. Говорят, что вы над схваткой. Как вы на это отвечаете ?

Нет, я не над схваткой, я принимаю сторону Украины.

Мне не нравится, что она воюет, но я не знаю, как можно из этого выйти в тех стандартах, в которых живет человечество:

Надо защищать свою территорию, надо бороться!

Но никакая территория не стоит того, чтобы за нее убивать, даже если эту территорию называют родиной .

Человечество очень любит воевать, оно усматривает в этом героизм, тех, кто не хочет воевать, оно осуждает .

Но таких, к сожалению, очень мало.

Мало пацифистов.

Кому-то все равно, а кому-то кажется ну, а как иначе.

Многие просто не верят, что мир без войны возможен.

Зачем трепыхаться, если ничего не изменишь.