28 мая, 19:24
Война в современном мире давно уже не начинается с выстрела — она начинается с внушения. С систематического, методичного, ритуального внушения населению идеи неизбежности конфликта и одновременно — его «справедливости», «необходимости» и даже «благословенности».
С XX века политические режимы, претендующие на глобальные амбиции, прекрасно усвоили: прежде чем послать людей умирать, нужно заставить их в это поверить. Верить в войну как в очищение. Как в долг. Как в историческую миссию.
Советский Союз перед Второй мировой войной вбивал в головы граждан лозунг о «войне малой кровью на чужой территории». Радио, кино, газеты, плакаты — всё было подчинено одному нарративу: враг будет повержен быстро, легко, почти без боли. Реальность, как известно, оказалась иной, но механизм внушения сработал — страна пошла в бой под звуки гимнов, а не под рёв сирен.
В нацистской Германии к войне готовились через ревизию истории: «Версальский позор» требовал искупления, а «немецкий дух» — восстановления. Пропаганда культивировала образ нации, оклеветанной и униженной, но призванной восстановить порядок — в мире и в себе. Путь к войне был вымощен фильмами, речами, маршами и культами силы.
Россию же к новой войне начали готовить задолго до её официального начала — ещё в 1990-х. Культ победы стал официальной религией. Установленный у Кремля маршал Жуков ознаменовал собой не только возвращение к памяти, но и открытие новой мобилизационной эпохи. Отныне каждый парад, каждый салют, каждый бессмертный полк — это кирпич в фундамент идеологической мобилизации. Не вспоминаем — репетируем.
Государство постепенно вводило народ в транс: жертва — это святость, страдание — это слава, «можем повторить» — это угроза не противнику, а самим себе. Появилась целая индустрия военной фальсификации: рассказы о «безаналоговом оружии», фальшивые победы в телестудиях, мифы об «осаждённой крепости», где каждый несогласный — предатель.
Это не разовая акция. Это долгий процесс переформатирования мышления, превращения населения в топливо. И в какой-то момент война становится не событием, а образом жизни, необходимым фоном существования нации, лишённой иного будущего.
Война в XXI веке требует, чтобы человек шёл на фронт не как на каторгу, а как на паломничество. Чтобы он верил, что его жертва — не абсурд, а смысл. Для этого его нужно «разогреть»: научить ненавидеть, внушить исключительность, пообещать бессмертие.
Но самое главное — оградить от этой войны тех, кто её развязал. Современные элиты делают всё, чтобы огонь войны никогда не добрался до их кабинетов, вилл и частных аэродромов. У них — иммунитет. У вас — мобилизационная повестка.
Пока толпа бежит на фронт с портретами дедов, те, кто послал её туда, бронируют виллы на Мальдивах. Это и есть суть войны нового типа: верхушка — неприкасаема, низы — подлежащие сгоранию. Иначе не работает.