28 мая, 22:12
На фоне кризиса западных метрополий Китай выглядит как остров стабильности. Но если присмотреться, то успех Пекина — это не альтернатива капитализму, а его крайняя, дисциплинарная форма.
Цивилизация асфальта
Во времена, когда Запад занят переупаковкой старых привилегий под видом "новой этики", а метрополии соревнуются в изяществе механизмов приватизации прибыли и национализации убытков, Китай делает ставку на материю. Не на идею, не на свободу, не на ценности — а на асфальт, сталь и кабель.
Пока Париж горит от протестов, а Вашингтон увлечён ссорой с собственным прошлым, Пекин тянет железную дорогу в Лаос и строит мегаполис в пыльной провинции. Китай вкладывается в инфраструктуру, где другие — в риторику.
И кажется, будто он единственный видит будущее.
Но это — только фасад.
Экономика зрелости и её предел
Да, Китай неолиберал — но в мундире. Его государственный капитализм обеспечил десятилетия роста, индустриализацию, мегаполисы и новый средний класс. Но модель, построенная на дешёвой рабочей силе и экспортно-ориентированном производстве, уже утыкается в потолок.
Рост замедляется.
Молодёжь безработна.
Пенсионная система перегружена.
Строительный сектор на грани краха.
Подъём Китая — это не восхождение, а догоняющий рывок. В 2020-х он уже не революционен — он инерционен. Стране нужен новый двигатель роста, но где он?
И главное — кто его запустит?
Социальный контракт под прицелом
Многие видят в Китае страну, которая "заботится о людях". Зарплаты растут. Уровень бедности снижается. Впечатляет.
Но в этой заботе есть цена — цифровой контроль.
Человек в Китае — это элемент. Единица. QR-код. Он включён в цепочку производства, в систему лояльности, в логистику повиновения. У него нет профсоюза, нет независимого суда, нет прессы. Но у него есть приложение, где начисляют социальный балл. И камеру — на каждом углу.
Рост качества жизни тут — не альтернатива эксплуатации, а её новая форма. Более мягкая, но более тотальная.
Пояс, путь и тупик
Проект "Один пояс — один путь" должен был стать внешней проекцией китайской модели. Поставить весь Глобальный Юг на инфраструктурные рельсы и тянуть к нему вагончики благодарных клиентов.
Но путь оказался дорогим. А пояс — тугим:
- Страны-должники отказываются от выплат.
- Объекты стоят, но не приносят прибыль.
- Китай инвестировал, но не интегрировал.
Его влияние — не культурное, не ценностное, не институциональное. Это влияние "тяжёлых денег". Как только деньги перестают течь — исчезает и влияние.
А ведь гегемония — это не сумма контрактов. Это признание, идея, институциональная гравитация.
Империя без миссии
Проблема Китая — он не знает, зачем он миру. В отличие от США, которые веками продавали мечту — пусть и лицемерную, — Китай предлагает только порядок. Не свободу. Не равенство. А управление. Иерархию. Шёлковый нейтралитет.
Это может соблазнить элиты. Но не народы. Китай не вызывает симпатии — только уважение и осторожность.
А без симпатии не бывает гегемонии.
Заключение: не дракон, а кентавр
Китай — это кентавр XXI века. Тело капитализма, голова бюрократии. Он впечатляет. Он растёт. Он не рухнет завтра.
Но стать новым ядром мирового порядка он не сможет, пока не предложит что-то большее, чем камеры, контракты и высокоскоростные поезда. И пока сам не решит, хочет ли он быть империей — или просто большой, технологичной, хорошо управляемой провинцией истории.
Использованная литература: источник